Когда Марк сворачивает на подъездную дорожку Готтманов (мелкая галька, раздражающая его накуренный слух, тихо шуршит под колесами), бровь перестает кровоточить. Кинг собирается бросить насквозь промокший красным платок на соседнее сиденье, но останавливает себя. Измаранная тряпка летит в окно.
Свет фар выхватывает на крыльце неподвижную фигуру, блестящую металлом двухстволку (ту самую) и в животе у Марка что-то туго скручивается морскими узлами. В салоне прохладно, запашок шмали не выветрился, но стал не таким явным — все окна открыты, на заднем сиденье лежит привезенная из Маскоги бутылка крепкого. К своему удивлению Марк даже не знает, что Френсис пьет и пьет ли вообще. (Тебе должно быть стыдно, ты же трахаешь его жену. Но знаешь только, как пахнут его рубашки.)
— Твою мать.
Френсис Готтман выглядит так, будто готов отстрелить ему яйца, отойди он на достаточное расстояние от его малышки. Поэтому Марк молчит, когда паркуется у дома, молчит, когда глушит мотор и выбирается из машины, захватив бутылку (как будто тебе это поможет). Молчит, обходя автомобиль спереди. На лице его застывает кривая усмешка, прилипая намертво.
Молчание затягивается, Марк видит Никки у края окна на втором этаже, поспешно отгораживающуюся от происходящего шторой. В наступившей темноте клякса светильника у входной двери кажется обжигающе яркой. Марк еще не проветрился в должной степени, чтобы это не вызывало скупые смешки, щедро сдобренные никотиновой хрипотцой. Поэтому он смотрит до рези под веками, отпечатывая на роговице подсвеченный образ своей эпитафии. Было бы романтично, не тяни его блевать всякий раз, когда он вспоминает подчеркнутую манерность Хлои и её прижатый к яйцам член. (Не обманывай себя, Марк, это вовсе не тошнота.) То, что он чувствует, смотря на Френсиса, можно назвать полноценным фиаско.
— Цела и невредима, Френсис.
Это, черт побери, не его жена. Это его детка. И все, что будет сказано далее, Готтман использует против него, копая могилу. У него сильные руки, он сможет сделать это в одиночку.
На часах двадцать три ноль одна, на лице Марка — следы веселой дороги. Настолько веселой, что он до сих пор чувствует лихорадку пульса Кейси под ладонями. Не надо было курить ту дрянь.
Кинг разводит руками, мол, Френсис, детка, ты же ничего мне не сделаешь. Но говорит вслух совершенно другое.
— Как Никки?
[icon]http://forumavatars.ru/img/avatars/0019/4e/12/126-1531432455.gif[/icon][status]кто сказал френсис[/status][nick]Mark King[/nick]

Отредактировано James Hood (2018-08-11 18:28:07)

Марк не знает, что врезается в висок сильнее — оглушительный ночью выстрел или крик Никки. Отдачу ружья он чувствует как свою, когда выстрел сносит злополучную бутылку, остающуюся зажатой огрызком горлышка между пальцев. Осколки режут ребро ладони, царапают запястье, а Марк, выцеживая сквозь зубы самый удивленный в своей жизни мат, шагает в сторону. От машины. (И это ошибка.)
Сердце под ребрами настырно отколачивает какой-то задорный мотивчик, на похоронах вряд ли заиграет. Дыхание перехватывает под горлом острым комком. Марку даже интересно, не проснется ли он утром седым. Если вообще проснется. Влажное стекло тонет в пыли белым и красным — с пальцев немного капает. Вместе с оглушительным эхом приходит запах неплохого виски.
У Френсиса сильные руки. Он может стрелять в него хоть всю ночь, не чувствуя гудящей боли в мышцах. Марк не уверен, пугает его это или заводит. Но одного выстрела хватает, чтобы остатки дури выветрились из головы. Хорошо, что не с мозгами. Вряд ли Френсису хочется отмывать их с капота детки, но это не гарантия.
Он порывается сказать, женой ты делишься охотнее, но кажется впервые за долгое время сначала думает, прежде чем пропустить по языку такую гадость. Возможно, предчувствует, что следующей придется пропустить обойму. Френсис выглядит серьезным до чертиков, восхитительно злым и совершенно точно не думает сейчас о рыдающей в доме жене. И это не менее восхитительно коротит весь мыслительный процесс Марка. По какой-то необъяснимой причине.
— Бутылок у меня больше нет, Френсис. — Марк делает шаг обратно, становясь под светом фар. Раскрытые ладони, выпуская стекло, поднимает на уровень глаз, мол, смотри, парень, я безоружен. По запястью правой течет тонкая струйка.
И видимо шмаль была слишком ядреной, потому что еще один шаг он делает не назад, а прямо под не сдвинувшееся ни на миллиметр дуло. Пора задуматься, кому именно из Кингов надо в тесные объятия смирительной.
Шаг.
Никки с рыданий переходит на истеричные заверения в том, что вот прямо сейчас она вызывает полицию. Марк знает, что не вызовет.
И шаг.
— Снесешь мне голову, ни одна автомойка не возьмется мыть твою детку.
Еще шаг.
Дуло пахнет горячим металлом и порохом, оружейным маслом и, Марку точно кажется, кровью, размазанной тонким слоем по еще не успевшему остыть капоту. К Френсису расстояние от приклада до чернеющего зева, ружье упирается твердо в щеку и взгляд все путается в острых бликах, пока он пытается отследить путь от томящегося в стволе патрона до намертво сжавшихся под ним пальцев. ЕбаныйгосподьИисусМария. Френсис и оружие — та же порнография, что Френсис и его детка. У Марка почти стоит.
— Я же вернул ее.
И звучит это как вмажь мне.
[icon]http://forumavatars.ru/img/avatars/0019/4e/12/126-1531432455.gif[/icon][status]кто сказал френсис[/status][nick]Mark King[/nick]

Отредактировано James Hood (2018-08-11 18:28:45)

У Френсиса все еще сильные руки. Поэтому чувствует Марк каждый миллиметр поврежденной плоти, кривится, сплевывает в сторону, дергая головой. По губам течет красным, стекает на шею и за ворот, щекочет грудь. Давно ему нос не разбивали. Никогда ему нос не разбивал Френсис.
Он его убьет. Еще одно блядское слово, Маркус Кинг, и он тебя убьет. Эта мысль отпечатывается ярким всполохом на изнанке век, забивается за щеку навязчивым железным вкусом.
Откровение нисходит вместе с гудящей в переносице болью. Черт побери, неплохой хук. Марк мотает головой, пытается, натыкаясь на засевшее капканом в волосах сопротивление. Смотрит на Готтмана сквозь рябь, не моргая, будто тот исчезнет, будто еще секунда и он проснется с мокрым бельем в собственной койке ранним утром. Он уже очень давно очень плохо спит.
Марк больше не улыбается. Чем ближе ярость в глазах напротив, тем сильнее зудит в пальцах. Кинг слизывает соль с губ, рвется вперед, почти снимая скальп. Шепчет тихо, чтобы Никки не услышала. Сам не слышит за взбесившимся пульсом. Куда-то под ухо, мажа от шеи до затылка залитой кровью рукой, помечая Готтмана вязким красным:
— Ты должен был сказать это гораздо раньше, Френсис.
И они оба понимают, что речь сейчас не о его детке. И кажется, что речь вообще не о женщинах — ни о той, что за его спиной, ни о той, что в доме.
Никки срывает голос, ей страшно и плохо. Ее муж собирается убить ее любовника из-за машины. Эбби был бы в восторге.
Соседская собака переходит на заливистый вой и ее хозяин наконец реагирует. Слышится мат, звон разбитого стекла и на какое-то время все стихает. Наверное, сосед прекрасно осведомлен о том, как хорошо Френсис смотрится с ружьем, потому что и через минуту затянувшегося молчания тот так и не выходит из дома.
И только когда рука с затылка тремором пальцев стекает вдоль позвонков к лопаткам, Марк одергивается, как от огня. В окно на него смотрит бледное лицо Никки, прижимающей к щеке трубку.
А потом вдалеке слышится навязчивое эхо сирены. Они на месте преступления — Марк весь в крови, Френсис, его стараниями, тоже. В свете фар это видно особенно ясно. Поэтому (только поэтому, а не потому что Готтмана хочется укусить, больно, сильно, до вспухающего кровоподтека в сочленение между шеей и плечом) Кинг толкает в грудь, дергает головой, с хриплым смехом вкручиваясь из хватки раньше, чем Френсис приходит в себя от его наглости.

[icon]http://forumavatars.ru/img/avatars/0019/4e/12/126-1531432455.gif[/icon][status]кто сказал френсис[/status][nick]Mark King[/nick]

У офицера, должно быть, в одиннадцать вечера другие дела, ему некогда разминать двух мужиков, не поделивших бабу в одном из самых захолустных углов Маршалла. И если бы Джордан, старый хрен, видевший еще, как его, Марка, оттаскивали во время школьных драк от пережеванных кулаками тел, знал, что в действительности они не поделили, что никак не поделят (постель, например, Кинг, завязывай сублимировать), послал бы Никки на жирный лоснящийся хер, не выходя из участка.
Но он не знает, и, Марк искренне надеется, никогда не узнает. Он надеется, но не верит, что ни одна собака в Маршалле не узнает, на кого он дрочит по утрам в душе и почему любит зарываться лицом в измятую с ночи наволочку, пока Никки объезжает его бедра, зажав в зубах трусики. (Подушка Френсиса пахнет его гелем после бритья, чем-то терпким и фантомом остается на языке машинным маслом, когда он прикусывает край подушки. В душе он надолго зависает у сушилки, раздумывая, насколько ненормально будет дрочить на полотенце. Марк Кинг, ты пидорас.)
— Я, блять, в жопе мира, Готтман. — Джордан не спешит уезжать, хлопая дверцей машины, но два шага назад делает. Достает фонарик, будто света недостаточно, водит пронзительным лучом по их замершим фигурам. — Вы что здесь устроили?
Стоя за спиной Френсиса, Марк думает, что получил недостаточный заряд адреналина. Протрезветь и перестать пялиться на задницу Готтмана это не помогло. Еще один выстрел, пожалуйста? Милый?
— Кинг. — Это напоминает, я не сомневался в тебе, говнюк. Джордану совершенно не хочется работать поздно вечером. — Поступил вызов. Кто-то из соседей слышал выстрел, Готтман, и очень надеюсь, что ты не отстреливаешь летучих мышей по ночам по примеру отца. Как старик?
Марк чувствует подвох. Но не подкрепление же он дожидается.
— Джордан, а не пойти бы тебе? — Кинг обходит Френсиса, с силой хлопнув того по плечу здоровой рукой. Правую держит у бедра, стянув на кисть запылившийся манжет рубашки. — Нарвался в городе на придурков. Увязались за мной, забрались на частную территорию. Ты же знаешь закон — один предупреди...
— Я знаю, что ты мне заливаешь, Кинг. — И это правда. Подслеповато щурясь, Джордан оглядывает замершую композицию.
Пока Марк вплавляет руку в напряженное плечо Френсиса, врастая ладонью в крепкую перевязь мышц, на его изрезанном морщинами лице отражается все от я пойду на принцип и достану ордер до меня ждет дома ящик пива.
— Дуй сюда, Кинг.
Марк кривится.
— Какого черта?
— Я сказал, подойди ко мне, парень, пока я не поднял все неоплаченные штрафы на твой трак.
Это звучит дерьмово хотя бы потому, что он не может допустить, чтобы трак простаивал неделю на штрафстоянке. Рука с плеча соскальзывает на лопатку. Марк не оглядывается, сходя с крыльца в пыль гравия.
— От тебя разит за километр. Был за рулем, накурившись дури, Кинг?
— Это машина Френсиса и тебе прекрасно об этом известно.
Детка молчаливо простаивает в стороне, не спеша комментировать происходящее. Выключить бы фары, но тогда Джордан заглянет в салон.
— Еще мне известно, что ты продаешь Ферту. Если старый хрен сторчится, я найду повод тебя засадить.
Марк не уверен, что на траве можно сторчаться.
— Готтман, твою машину видели около часа назад. Прогуливался по городу?
Кинг уверен, что не наследил. В конце концов. он не настолько больной, чтобы нарушать закон, сидя за рулем детки Френсиса. Если и видели, то вряд ли разглядели водителя. Он проезжал мимо бакалеи, свернул на углу. Чинно, тихо, не превышая.
Кинг уверен, что теперь Джордан заливает.
[icon]http://forumavatars.ru/img/avatars/0019/4e/12/126-1531432455.gif[/icon][status]кто сказал френсис[/status][nick]Mark King[/nick]

Отредактировано James Hood (2018-08-24 17:15:35)

...а потом произошел случай с козой и все семейство Готтман перебралось подальше от маршалловских топей, пыльных стекол соседских домов и душной затхлости, поднимающейся от перегнившей травы. Оглаживая Френсиса взглядом, Марк гадает, сколько упущенных моментов на его совести, думает, кто был бы на месте Никки, не реши отец её мужа, что в зоопарк его дети больше не пойдут.
Джордан слушает Френсиса и кривится. Он не любит Кингов. Те отвечают ему взаимность. Начиная с приводов самого младшего и заканчивая дебоширством самого старшего. Эйб давно не считает штрафы, Марку приходится. И чувствует он себя, будто разжигает костер в овальном кабинете — порочащий республиканцев флаг демократов. Зашел на чужую территорию, прикоснулся к святому. Размазал кровью лик мироточивой. У Френсиса она сохнет хрупкой коркой, огибая позвонки. Ее хочется стереть ладонью, втереть крошево в кожу.
— В другой раз, Френсис. — Это звучит примерно, как никогда, но вряд ли кто-то из них испытывает сожаление. — Если ты уже уходишь, Марк, я подброшу.
Марку пора в смирительную. Мурашки скребутся в мозговую подкорку, стелятся между лопаток, стекая до крестца волной жара. Он смотрит на Френсиса, ныряя взглядом под футболку, оступаясь на блестящей пряжке ремня, стекая ниже. Галлюцинация ли, почти ощущает пальцами мягкий хлопок, жесткую кожаную шлейку, горячую, тронутую солью пота кожу. Под языком скапливается слюна.
Он бездумно кивает, откидывая голову под утекающую в некуда ладонь, бросает взгляд на Джордана, замершего истуканом в пыли подъездной дорожки. На Никки, улыбается криво. Ключи из подрагивающих напряжением пальцев кочуют в задний карман джинсов Френсиса. Он поддевает простроченный край, скребет ногтями по жесткой ткани, вдавливает металлические ребра и ладонь в упругую плоть. Думает, какого черта ты творишь, Кинг, вслух произносит:
— Заскочу утром. Будь дома.
Это звучит почти, как не к твоей жене, и, Никки, детка, не в этот раз. В воздухе повисает, пошел ты к черту Джордану, и Марк, задевая ладонью горячую поясницу, не позволяя себе задерживаться ни на секунду, обходит полицейскую машину. Офицер смотрит на него так, будто он может сбежать. Садится Кинг на переднее, пристегиваться на спешит. Сквозь бликующее лобовое смотрит на дом, Никки, прижавшуюся к мужу в попытке увести с улицы, детку, на задних которой оставил небольшой презент. Он честно собирается расплатиться, отработать повинную.
[icon]http://forumavatars.ru/img/avatars/0019/4e/12/126-1531432455.gif[/icon][status]кто сказал френсис[/status][nick]Mark King[/nick]

Отредактировано James Hood (2018-09-03 15:43:05)

Эбби замечает утром, с кем на этот раз. И Марк едва не давится зубной щеткой. На самом деле ему посрать. На самом деле он имел в виду не то, что высверливало череп изнутри всю ночь. Марк наклоняется над раковиной, сплевывает пену вместе с кровью. Опять прикусил разбитую губу.
Френсис Готтман в его снах появляется одетым. Наглухо застегнутый флис, тугой охват ремня, безразличный изгиб спины. Марку кажется, что даже вжимаясь лицом в его шею, плотно, тяжело скользя раскрытыми ладонями по животу, бедрам, задевая пах, кусая мочку до отчетливого следа, он лижет на пробу каменную стену. В его снах Френсис такой же неподатливый, холодный, молчаливый. Чего не скажешь о его реальной копии. Коснешься — полыхнет. Но в его снах нет Никки, Джордана, всего чертового Маршалла. А иногда ему снится, как они путаются в простынях на той самой кровати, кожа на вкус пряно-соленая и он вжимается лицом в раскрытые бедра.
Этой ночью ему снится что-то совершенно несуразное. Марк просыпается на полу, трет гудящий затылок, пинает ногой подвернувшийся стул. Через минуту в комнату заглядывает Эбби и на лице у него написано все, что он думает о младшем в четыре утра. Кинг швыряет в быстро захлопываюшуюся дверь стаканом и идет за шваброй. Осколки тонут в густом вишневом соке, не способном перекрыть вкус кожи, которую он никогда не пробовал.
Это становится идеей фикс.

Утром, почти в 11, когда на кухне еще пусто, потому что все, кто хотел уйти, давно ушел, а кто-то дрыхнет до трех дня, Марк минут пять топит взгляд в чашке. Выученная наизусть рутина (забраться в дом, взять кофе, его жену, упасть лицом в его подушку) делает день живее, но конкретно сегодня это невозможно. Он сказал, что зайдет.
Кинг собирается сорвать обещание, думает об этом, когда выходит из дома, когда подходит к дому Френсиса и обходит его сбоку, следуя на звук топора. Понимает, что провалился, разглядывая занесенное орудие. Звук расколовшегося пополам полена выводит его из ступора. Привычная усмешка щиплет губы болью. Марк взъерошен, не похоже, что вообще спал, будто только минуту назад вывалился из бара, спасибо, что в свежем. Он подходит ближе, ожидая, что в лицо прилетит что-то тяжелое. Прилетает, но сначала сверток фольги таранит ботинок.
Кинг успел забыть об этом. Жаль (к счастью), не забыл, какой горячей была кожа под пальцами и как хотелось вцепиться ими сильнее, чтобы оставить след, который водой не смоется.
— И тебе доброе утро, Френсис. — Тряпка мнется в кулаке, Марк обводит глазами двор, оценивает состояние детки. — Да ладно.
Ты же не хочешь?..

Мыльный раствор стекает белыми разводами по капоту, блестит на солнце переливами радуги. Кинг много раз помогал отцу мыть машину (когда она у них была), поэтому знает, что это надолго. Как минимум до тех пор, пока диски не будут сверкать. Хорошо, что Никки его не видит. Марк впаивает взгляд в поясницу ее мужа, когда тот открывает заднюю дверцу, и не стесняется в выражениях. Мысленно.
— И никаких угроз? — Он не спешит приступать к делу. Футболка липнет к спине, солнце жарит затылок. Еще час и будет самое пекло. Марк хочет знать, раздевается ли Френсис за работой. — Я думал, ты еще не закончил.

[icon]http://forumavatars.ru/img/avatars/0019/4e/12/126-1531432455.gif[/icon][status]кто сказал френсис[/status][nick]Mark King[/nick]

Отредактировано James Hood (2018-09-03 16:20:23)

В идеальном мире Кинга, фантасмагорией пульсирующем где-то на задворках подсознания, за рубашкой Френсис снимает и джинсы, скользит ладонями по идеальной гладкости капота и гнет спину так, что лунка позвоночника плавно скатывается до самой поясницы. У Марка хорошее воображение, ему говорили в младшей школе.
Кинг сглатывает, глупо улыбается, пропустив мимо ушей все, что должен был прочитать между строк до Никки вернется после шести. А если Никки не вернется сегодня? Найдет себе сговорчивого малого, закинет ему на шею ноги и забудет о существовании Готтмана на сутки. Сколько ему потребуется на то, чтобы в действительности заставить Френсиса раздеться?
— Брось, я здесь именно за этим.
И это звучит настолько двусмысленно, что в местной церквушке звенят колокола. Едва ли он до конца понимает, чем может закончиться задорная чечетка вдоль лезвия, не связывает собственные желания с реальностью, а затем удивленно осознает, о чем думает и о ком.
— Сделаем твою грязную детку снова чистой.
Это звучит каким-то дрянным лозунгом и Марк решает на время заткнуться. Хорошее решение, если не хочешь вместо подай-ка ведро ляпнуть что-то типа у тебя шикарная задница. Но она и правда.
Кинг молчит, пока елозит мыльным раствором по краске без единой царапины (он был осторожен), пока стирает с капота первый въевшийся слой грязи, за ним — пыли, вспоминая, в каком именно состоянии они возвращались в Маршалл. Гадая, какого черта их не остановил ни один патруль, Кейси так и не расщедрился на полноценную драку, а детка Крис оказался единственным в достаточной степени адекватным соучастником преступления, чтобы крепко взяться за руль и довести их в собранном состоянии до знакомых пыльных дорог. Что-то из вчерашнего Френсису действительно лучше не знать. Например, все. Как хорошо, что он не общается ни с его братцем, ни с его другом детства.
Как хорошо, что между ними враждебным напоминанием стоит коза.
— Во сколько вернется твоя жена?
Иногда Марку кажется, что он разучился говорить с Готтманом нормально. Что стоит пересечь границу частных владений и голову забивает пошла требуха бесконечных намеков и полуправд. И вместо я хочу вытрахать из тебя все мысли на капоте твоей детки он говорит, что амортизаторы так мягко пружинят.
Тряпка летит в мутную воду, вспухающую потемневшей от грязи пеной. Кинг тянет футболку через голову, встряхивается, отбрасывая волосы со лба. По плечам обжигающе струится солнце. Он посматривает на шланг, зеленой змеей плывущий со внутреннего двора, и представляет, как будет ладонями зачерпывать ледяную воду, чтобы умыться. Попросить Френсиса подержать?
Он находит того взглядом и цепляется за ответный.
Детка молчаливо серебрится под солнцем пеной. Он только начал.

[icon]http://forumavatars.ru/img/avatars/0019/4e/12/126-1531432455.gif[/icon][status]кто сказал френсис[/status][nick]Mark King[/nick]