Он знает, что престарелая чета его ненавидит.
Они ненавидят его, когда он подходит к камере кремации, задумчиво оглядывается на часы и тушит огонь. Кнопка залипает под ладонью, отточенным движением она опускается сверху снова. Стертый пластик красной монетой выскакивает наружу. В респираторе жарко, но снимать его запрещено. Как и очки.
Правила безопасности висят на стене с 73го.
Крири знает, что они ненавидят его, когда он вытаскивает кости (аккуратно берет в руки череп, чтобы душа не улетела в вентиляцию раньше времени; нет, милая, твой хозяин указал развеять пепел над океаном) и перекладывает их в дробилку. (Даже Джерри зовет её так. А Джерри владеет ритуальным агентством уже сорок с лишним лет.)
Пока острые стальные лезвия перемалывают кости покойного в то, что зовется прахом, Леонард читает твиттер. Зои ретвитит его сообщение о погребальных традициях стран мира и говорит, что хочет побывать в одном из висячих гробов Филиппин, и там же зовет на ужин. Мой бро готовит отличные стейки, он умеет жарить, и это звучит совершенно отвратительно, но Крири усмехается.
Он объездил мир, чтобы узнать о смерти всё, что старушка может ему предложить. И кремация даже близко не стоит рядом с самыми мерзкими ритуалами прошлого. Отчасти Леонард рад этому — ему не нужно купать кости умерших в молоке.
Престарелая пара евреев всё ещё ненавидит его, когда он, сгрузив прах усопшего в оплаченную страховкой стандартную светлую урну (цвет слоновой кости), выносит их сына в зал ожидания. Они евреи, а значит процедура кремации для них греховна. Леонард видит по глазам заплаканной женщины, что проклят на веки вечные. Мужчина успокаивающе поглаживает её дрожащие плечи.
Он понятливо ставит урну на низкий столик, говорит, отходя на шаг, вы можете забрать её в любое время в течение месяца, и собирается уйти. Последнее, что хотят видеть безутешные родители-евреи, это сочувствие человека, сжегшего тело их сына.
Джанет причитает все десять минут, которые тратит на то, чтобы смести остатки праха с пола, отделить их от стекла и закрыть пластиковый контейнер.
— Леонард.
Ту же интонацию она использовала, когда он наотрез отказался прикасаться к телу мужчины, задушившего семь котов у себя дома. (Его нашли без сознания, истекающим кровью — на шее обнаружили следы укусов.)
— Я ничего им не должен, Джа.
Он коверкает её имя, как она его график работы. Через пять минут начнется обеденный перерыв и он ни за что не пропустит его ради успокоения совести женщины, скинувшей урну с прахом сына на пол. Леонард смотрит на часы. Светло розовый пластик, безвкусица из восьмидесятых, минутной стрелкой перешагивает миллиметры до 13. Его обед начинается на час позже, но Крири даже рад — не придется стоять в очереди за свежей выпечкой в любимой кофейне.
— По крайней мере свяжись с ними перед уходом. Они ещё могут забрать его.
— Позже.
Он не чувствует вины за то, что разворачивается и уходит. Вероятности покалывают висок, заставляют снова и снова чувствовать на языке вкус подгоревшего пирога. Старая еврейка закончит, как сын — сожжет кухню и себя, останется на устеленном плиткой полу обглоданной огнем.
Джанет скорее всего всучит дежурство ему, она всегда так делает, когда недовольна им, но Джерри нет в городе уже вторую неделю, а это значит, что домой он сможет прийти вовремя.
Завтра среда.
В кофейне не так уж и пусто, поэтому Леонард врезается в Юджина совершенно, совершенно, ненамеренно. Едва не роняет макси-стаканчик и чудом удерживает на тарелке круассан. Круассаны здесь всегда свежие, его — еще горячий, поэтому в классике Крири себе не отказывает. Как и засмотреться на оглянувшегося соседа. Он улыбается, нет, улыбается, мысленно разводит руками (ладони чистые, между пальцев не путаются кости) и теряется, видя непонимание.
На нем маска, точно.
Леонард ставит опасно кренящуюся тарелку на стаканчик, удерживает эту композицию в одной руке и стягивает белую ткань с лица. Снова улыбается.
— Прости, всегда забываю её снять.
Он не говорит, здесь все думают, что я хронически болен уже два года и умираю.
— Составишь мне компанию?
Крири держит себя в руках, честно-честно, но представляет укоряющий взгляд Джа и сбавляет обороты.
— Если хочешь. Я подумал... — Оглядывается, видит свободный столик на улице и направляется туда. — У меня обеденный перерыв.
Даёт возможность отказаться, да и бариста на него смотрит уже слишком выразительно. Не задерживайте очередь и хотите дополнительную порцию сиропа в лицо висят в воздухе.
Они видятся с Юджином не слишком часто, чаще Леонард наблюдает за ним тайком. Но он уже два раза открывал ему дверь в среду, это можно считать традицией. Крири думает, что знает о своем соседе больше, чем мог бы. Чем мог бы, не следи он за ним при каждом удобном случае.
[nick]Leonard Criry[/nick][status]иди сюда, барби[/status][icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2018/10/4c9eb9e462f406ffe628600ac9c2c840.png[/icon]
Отредактировано James Hood (2018-10-24 00:44:52)
