дай тиграм.
убить их дай медведям.
В глазах у Мейер поле мертвых голубей со свернутыми шеями; их серые перья топорщатся слишком неестественно, мертвые зрачки поглощают окружающий свет, а сами птицы захиревшие, больные и неправильные — Ивор обычно любуется картиной, выглядывает новые детали (сегодня, например, замечает червей, что исследуют падаль)
и сейчас довольно ухмыляется (иногда, впрочем, его тошнит).
Мимо гордо шествует Янко; уж в ее-то глазах ничего мертвого и подавно нет — и это бесит. Ивор бы показал ей злость, дал почувствовать живую агрессию (дал пощупать бы пульс, которого нет; показал бы свой мир, которого тоже нет). Равнодушная к нему Ханна-защитница злит, выводит из себя — бередит ворох закопанных эмоций, растравливает затягивающиеся раны; Ивор сжимает костлявое плечо Харпер, утаскивая подальше от
Мейер податливо тащится за
(улыбка расцветает аконитовыми цветками пропорционально приложенной силе)
мимо прется какой-то ублюдок, который толкает его плечом. Ивор щерит зубы и оглядывается на Мейер (глаза маслянисто блестят в предвкушении), а затем с размаха опускает руку на плечо задевшего; гнев вспыхивает мгновенно, Ивор даже не успевает задуматься, как крепко сжатый кулак уже летит в лицо очередной жертвы.
Эбернети не носит розовых очков — его цвет алый.
Харпер Мейер, подобно дьяволу, сидит на левом плече, болтает босыми ногами и поднимает градус (давай же, Ивор, ну!); Харпер Мейер сует в руку ржавый нож, в голову — свои мысли, в сердце — свои желания. Ивор видит ее через призму жажды крови, слышит ее через белый шум, чувствует сквозь .. нет, он ее просто чувствует всем телом (и дело даже не в том, что Мейер жадно дышит в шею, упиваясь).
с д е л а й б о л ь н о
— Заткнись, — Ивор выплевывает слабое сопротивление (внутри остается совсем пусто); место Харпер — пустота, вакуум, ничто; Харпер молчит, но мысли его — мысли ее, читаются и слышатся, вбиваются и выцарапываются на черепной изнанке. — Заткнись, — Харпер вырезает себе место внутри, глубоко пускает корни, рыхлит чужими мертвыми руками плодородную почву (под обкусанными ногтями остается неприглядная грязь) — Ивор позволяет (что с тобой не так?). | скончаться
дай им.окоченеть
дай.оголодать
дай им. |
убить их дай ленточным червям и круглым червям и гельминтам.
убить их дай им.
Нутро дрожит в преддверии чего-то, Ивор пытается снять очки, скинуть алую пелену — увидеть иные цвета, но не может. Дыхание срывается, кулак работает безостановочно (толкнул, да? получай) — в мозг ударяет эйфория, боль в разбитых костяшках отходит на второй-третий-десятый план; в мозг ударяет Харпер и лицо толкнувшего превращается в кровавую кашу (еще больнее, сделай! сделай это!). Ивор бьет его по ногам, опрокидывая и собирается пнуть.
Кажется, ему тоже досталось; губа вроде бы саднит, а во рту чувствуется привкус крови.
— Мразь, — плюет он и пинает в живот. Лежачего не бьют, казалось бы, но Ивору не до морали — Харпер поддакивает, подталкивает и принуждает; остановиться невозможно (Ивор, возьми нож, возьми стекло, возьми и режь, Ивор, давай же). Щенок в его ногах стонет от боли; Ивор бы с удовольствием свернул ему шею, лишь бы он заткнулся. — Молчи, — он присаживается на корточки и проводит рукой по лицу Щенка, размазывая кровь (скуление), давя на разбитые места (хныканье), — или я могу заткнуть тебя силой, — Ивор улыбается, оборачиваясь к Харпер.
Ее ладонь лежит на его плече, не позволяя стряхнуть наваждения.
Харпер улыбается в ответ; из ее растянутого рта на землю валятся опарыши
— Ивор запихивает их обратно, мол, свои есть, не надо,
но твари успевают заразить, расплодиться (передать гнилую часть Харпер).
— Я тебе покажу, что значит замолчать, — Ивор играючи бьет наотмашь, смеется.
Уж он-то покажет.
[nick]Ivor Abernathy[/nick][status]злое небо вавилона[/status][icon]https://i.imgur.com/Q9kvuse.jpg[/icon][sign]от ядерных лучей
не укроешься
в тенях[/sign]
Отредактировано Thomas Winberg (2018-11-03 00:54:48)
